Будущий президент, скрывавшийся в Омске и дважды женившийся здесь

Биография руководителя Югославии Иосипа Броза Тито достойна киносценария

В рубрике «История Омска в лицах» «Трамплин» рассказываем о людях, оставивших значимый след в истории города. Мы писали о датчанине, ставшем в Сибири миллионером, о бывшем чиновнике, организовавшем пароходное движение по Иртышу и построившем первую в наше  городе женскую гимназию. Рассказывали о «табачном короле» Сибири, главном архитекторе Омска… В рубрике «Люди места» были рассказы о садоводе Павле Комиссарове, о купчихе Марии Шаниной и об одном из лучших управленцев в Сибири.

Сегодня речь пойдёт о человеке, для которого Омск стал точкой, перевернувшим его жизнь. Это родившийся в селе Кумровец под небольшим городом Кланец в Хорватии Иосип Францевич Брозович, ставший благодаря двум сибирским годам Иосипом Брозом Тито – первым президентом Югославии.

Бедняк-полиглот, ставший унтер-офицером австро-венгерской армии, бежит в Омск

Иосип Брозович родился в бедной семье на окраине Австро-Венгерской империи и был седьмым из пятнадцати детей. Бедность вынудила мальчика в 11 лет бросить учёбу и пойти работать. Сначала он поступил в церковь мальчиком-служкой, но после ссоры со священником Иосип решает уехать в Америку. Семья не смогла насобирать денег на билет на пароход и Иосип Брозович устраивается работать официантом в городе Сисак. На этой должности он пробыл недолго и становится учеником слесаря. Спустя три года Иосип становится слесарем и с 1910 по 1913 год работает в разных концах Австро-Венгрии – Загребе, Любляне, Триесте.  В 1912 году он устраивается слесарем на завод Škoda в Пльзене (сейчас это Чехия, а в то время – одна из частей Австро-Венгерской империи), спустя несколько месяцев молодой человек уезжает в Германию и работает на автомобильной фабрике Benz в Мангейме. Ещё несколько месяцев и Иосип уже трудится на заводе Daimler-Motoren-Gesellschaft (сейчас это Daimler AG, крупнейшая в Германии компания, производящая автомобили Mercedes-Benz) в Винер-Нойштадте, где занимался обкаткой только что выпущенных машин.

Весной 1913 года Иосипа призывают на срочную службу в Императорскую и королевскую армию Австро-Венгрии. Жизнь в разных уголках империи и в Германии дала не только богатый опыт и знания техники, а позволила не просто выучить, но свободно говорить на хорватском, словенском, чешском и немецком языках. Необычного призывника замечают и направляют в школу унтер-офицеров, которую он с блеском заканчивает, став в 22 года сам молодым старшим унтер-офицер ом (Zugsfuhrer) в армии Австро-Венгрии. С началом Первой мировой войны Иосипа Брозовича отправляют сначала на Сербский фронт, а затем на Восточный в Галицию. Проявляет себя Иосип на фронте достойно. Служит в полковой разведке, командует взводом. Зимой 1915 года его взвод, перейдя линию фронта, неожиданным манёвром захватывает в плен 80 русских солдат и успешно возвращается на свои позиции.

Весной 1915 года Иосип получает тяжёлое ранение и попадает в плен. Больше года он проводит в госпитале для военнопленных в Свияжском Успенском монастыре (Татарстан). Выздоровление идёт тяжело, Брозович переносит пневмонию и тиф. Иосип, находясь в плену, много читает и в совершенстве овладевает русским языком. Брозовича, отказавшегося вступить в формируемый царским правительством Югославянский легион, отправляют в Ардатов (Мордовия), а, через несколько месяцев, в Кунгур (Пермский край). В лагере он работает слесарем-механиком и отвечает за взаимодействие военнопленных с администрацией. Он протестует против краж персоналом лагеря продуктовых посылок Красного Креста и за это в 1917 году попадает в тюрьму. Его приговаривают к 30 ударам кнутом, и он бежит из лагеря в Петроград. Там он участвует в Июльских протестах против Временного правительства, после поражения восставших бежит в Финляндию, намереваясь перебраться через неё в Польшу. Но его ловят и, приняв за русского, садят в Петропавловскую крепость. В маленькую камеру почти не проникал свет, но была постоянная сырость и огромное количество крыс.

Полиции понадобились три недели, чтобы выяснить его настоящее имя. Брозовича отправляют обратно в Кунгур, но из поезда ему удаётся бежать. Владимир Дедиер в изданной в 1955 году биографии Тито так описывал побег: «Он не хотел в Кунгур, потому что знал, что ждет его там. Поэтому он снова решил сбежать. Транспорт был медленным. Шли дни. Когда поезд прибыл в Екатеринбург, Иосип Броз попросил охранника вагона позволить ему набрать немного горячей воды для чая на станции. Как только он вышел из поезда, то бросился бежать, но в толпе наткнулся на другого охранника из состава, который даже не предполагал, что Броз убегает, поэтому он спокойно сказал ему: «Привет, Йошка!». Но внезапно он вздрогнул, потому что ему пришло в голову, что Броз бежит. Он начал снимать винтовку с плеч, но Броз уже смешался с толпой на станции. В тот момент со станции отправлялся ещё один поезд, и Иосип Броз прыгнул в вагон. Поскольку он был одет в гражданский костюм, а на русском говорил почти идеально, то никто не заподозрил, что этот путешественник – военнопленный. Охранники, которые перевозили пленников в Кунгур, предали по телеграфу со станции в Екатеринбурге на все близлежащие станции, что сбежал военнопленный. В поездах были проведены обыски. На станции в Тюмени один казак сел в поезд и начал наблюдать за пассажирами. Дело в том, что он сначала подошел к Иосипу Брозу и спросил его: «Есть ли среди вас беглый австрийский военнопленный?». Броз коротко ответил ему, что нет. Кондуктор позволил Брозе путешествовать без билета, потому что в то время многие солдаты просто возвращались с фронта домой, а пассажиры давали ему еду. Поезд уже пересек Урал и шёл по в Сибири, когда однажды вечером он оказался на станции Атаманский Хутор, недалеко от Омска…».

Как Тито рассказывал о том времени, когда был в Омске

Накануне 40-летия Октябрьской революции, 27 октября 1957 г., в журнале «Огонёк» вышло интервью маршала Тито с корреспондентом Генрихом Боровиком (позднее он стал самым известным советским журналистом-международником, автором книг и телепередач о Керенском, Киме Филби, Фиделе Кастро). Практически всё интервью было посвящено омской истории жизни Брозовича, только становившегося тогда Тито.

О том периоде жизни Тито рассказывал так: «Из Екатеринбурга я поездом отправился в Омск. Долго ехал. В поезде шла драка, солдаты выкидывали из вагонов белых офицеров. Приехали ночью. Только я сошел с поезда, и сразу меня задержал солдатский патруль: «Куда?» — «В город». — «Откуда?»

Я решил сказать правду и ответил, что я военнопленный, бежал из лагеря.

«Ну, ничего, товарищ! — смеются они. — Теперь Советская власть! Все в порядке!»

Смотрю я на них и вижу: красные ленты на шапках. Так я узнал, что произошла Великая Октябрьская социалистическая революция.

В Омске тогда формировались красногвардейские отряды из бывших военнопленных. Я записался в один из них. Той зимой в Омске я получил карточку кандидата в члены партии большевиков. Принимали в то время не очень строго. Там существовала югославская секция компартии. В ней-то меня и принимали. Один товарищ, серб, помню, спросил меня: «А кем ты был в Югославии?» — «Я был членом организации социалистической молодежи». — «Социалистической?! Как же ты мог?! Ты знаешь, кто такие социалисты? Знаешь?!»

Я его спрашиваю: «А ты к какой партии принадлежал в Югославии?» — «Я? Я ни к какой партии не принадлежал».

Между прочим, этот товарищ жив и всегда смущается, когда я ему напоминаю об этом случае. Ну вот, — продолжает товарищ Тито, — весной 1918 года наш отряд отправили на станцию Татарскую, но мы до неё не доехали, пришлось вернуться. Тогда на станции Марьяновке стояли белочехи и никого не пропускали... Потом мы вступили в бой с белыми. Четыре дня шел бой. Силы были неравными, и нас разгромили. Я убежал в деревню неподалеку. Но туда пришел карательный казачий отряд: искали красных. Я убежал в другую деревню, верстах в шестидесяти от Омска. Стал работать там механиком на мельнице. В Омск я вернулся уже зимой 1919/20 года, когда туда пришли большевики. А в 1920 году, в августе, вернулся в Югославию.

Вот и все моё участие в гражданской войне. Но важно, что я был свидетелем всех этих событий, очень многое видел. Когда работал механиком, — продолжает товарищ Тито, — я не терял связи с рабочими. Мне нужен был мазут, а рабочие на станции в Омске продавали его из-под полы. Вот под таким предлогом я часто наведывался в город, встречался с железнодорожными рабочими. Был в курсе всех событий. Помню, как в конце 1918 года восстали омские рабочие. Их подавляли казаки. Руководителей расстреливали. Одного рабочего, по имени Саша (фамилию его я забыл), тоже расстреливали. Но его только ранили, и ночью крестьяне вытащили его из могилы. Он потом у меня до конца войны прятался, кочегаром на мельнице работал.

Революция, гражданская война были огромным событием в жизни и психологии людей. Менялись взгляды, мировоззрение. Помню, как менялись настроения сибирских крестьян. В начале гражданской войны они были против большевиков. Это объяснялось тем, что земли у крестьян в Сибири было довольно много, особенно у старых поселенцев: по пятнадцати десятин на душу. А Колчак пустил слух, будто большевики собираются отобрать все. Вот и шло большинство крестьян за эсерами, так как те обещали земли еще добавить.

Но когда Колчак стал отбирать хлеб у крестьян и давать за него ничего не стоящие бумажные деньги, а потом еще объявил мобилизацию, вот тогда-то настроения стали меняться.

Никто не хотел воевать. Крестьяне убегали, прятались. Даже я прятал несколько человек. Казаки приходили, спрашивали у крестьян, где их сыновья, и пороли... Точно так же у нас в Югославии поступали четники. Это озлобило крестьян.

А нас, бывших красногвардейцев, прятавшихся там, было много, и мы убеждали крестьян, что большевики не отберут землю, наоборот, беднякам дадут землю.

А когда большевики пришли, то обнаружили для себя хорошую почву. Многие крестьяне добровольно пошли в Красную Армию...

А как зверствовал Колчак! Страшно! На Иртыше расстреливали людей. А была зима, лед толстый. Еду я однажды на санях и вижу: кучи снега, а из-под них торчат человеческие ноги. Так всю зиму и не убирали трупы.

В ноябре 1919 года стали в нашем районе появляться карательные отряды. Они гуляли по тылам колчаковской армии и зверствовали. Мы поняли: раз они пришли, значит, фронт дрогнул, отступают белые. И действительно, скоро к нашему селу приблизился фронт.

Белые меня арестовали. Видят, человек не похож на крестьянина, сомнительный. «Механик? Значит, рабочий? Ага, большевик». И арестовали. Посадили под стражу в дом, где помещался штаб колчаковской дивизии.

Когда фронт подошел к самому селу, моя стража сбежала. Дело было ночью, я этого не заметил. Сижу в камере, вдруг входят трое. «Есть кто?» — спрашивают. «Есть», — отвечаю. «Кто такой?» — «Военнопленный». — «А ну зажги свет!» — «Спичек нет».

Тогда они сами зажгли. Смотрю: красноармейская форма. Но молчу, потому что знаю, что белые иногда перед отступлением нарочно так переодеваются и ходят по домам, выясняя настроения. А тех, кто радуется, расстреливали.

Я, значит, молчу.

«Ты что, боишься? Мы же красные! Большевики... Видишь форму?» — «Вижу». — «И деньги вот, наши, настоящие. Смотри, не веришь?» — «Почему же, верю». — «Вот чёрт, ничему не верит!» — рассмеялись они и ушли.

А наутро я узнал, что действительно в село вошли красные.

После этого я вернулся в Омск. Там секретарем обкома был товарищ, которого я, между прочим, в прошлом году здесь встретил. Он теперь стал учёным. Приезжал к нам, в Югославию, с делегацией инженеров-электриков. Его зовут Петр Иванович Воеводин. Интересная была встреча!..».

Несовершеннолетняя жена, работа на «кулака», лошадь «Мерседес»… о чём ещё умолчал советским читателям Тито

В 1918 году отряд красноармейцев, в который входил Тито, был разгромлен в бою на станции Марьяновка. Иосип бежал в село Александровское под Омском, где скрывался около года, работая механиком на мельнице у зажиточного крестьянина-казаха Исы Жексенбаева (по словам Тито, у Джексенбаева было 2000 коней, 20 жён и 100 детей). Чехи искали оставшихся в живых красноармейцев (один из преследователей лично знал Брозовича – они были вместе в плену, но Иосип отказался идти в Югославский легион, а его будущий противник не стал соблюдать присягу и пошёл в Чешский легион), но узнать в казахской одежде, данной ему его спасителем, Иосипа не смогли. О некоторых моментах его пребывания в Омской области можно узнать из биографии, написанной Дедиером.

Он пишет, что в первые дни его пребывания у казахов состоялся обряд, на котором присутствовало большое количество всадников-джигитов из самых дальних аулов. В конце церемонии из одной юрты была выведена лошадь, на которой раньше никто не ездил верхом. Казахи предложили Иосипу попробовать оседлать её. Лошадь не давала себя оседлать.

–  Ещё в детстве я научился ездить на оседланной лошади, – рассказывал об этой истории Иосип Броз, – но я никогда в жизни не скакал на такой. Она унесла меня, как ветер, в небольшую рощу, так что кусты так били меня по лицу, что всё оно покрылось синяками. Но лошадь меня не сбросила, и после получаса безумных скачков я успокоил её и вернулся к казахам.

После этого казахи уважали не только умение Броза ремонтировать паровую мельницу, но и его навыки верховой езды. Иса помог Брозу купить за 60 000 рублей красивую кобылу, которую Тито назвал «Мерседес» (вполне может быть, что в память о своей работе в Германии в компании Daimler). Также Броз завёл себе щенка волкодава, который всегда следовал за ним. Броз жил у Исы до осени 1919 года. Когда Омск и его окрестности были освобождены от Колчака, Иосип Броз попрощался с Исой и на санях поехал в Омск. По пути он наткнулся на банду грабителей. Лидер этой группы направил винтовку ему в грудь и хотел выстрелить, но сжалился, когда Броз сказал ему, что он военнопленный. Грабители ограничились тем, что забрали все его вещи. Через несколько дней, прогуливаясь по Омскому рынку, он заметил нищего, который показался ему знакомым. Приглядевшись, он узнал в нем предводителя банды грабителей. При помощи милиции грабитель был задержан и признался, что приехал в Омск под видом нищего посмотреть, когда отойдет поезд, который он намеревался атаковать в пути.

Живя у Исы Жексенбаева, Иосип познакомился с дочерью местных крестьян Дарьи и Дениса Белоусовых, четырнадцатилетней Пелагеей. Разница в возрасте не помешала Брозовичу жениться на Пелагее… дважды. Вот как он рассказывал об этом на допросе в полиции Загреба 5 августа 1928 года: «Я обвенчался с Пелагеей Денисовной Белоусовой в церкви города Омска, когда там у власти находился Колчак. Потом, поскольку этот брак не был признан большевиками, я зарегистрировал гражданский брак с нею в Омске в 1920 году». 7 сентября 1920 г. городской исполнительный комитет Омского совета, под председательством Петра Ивановича Воеводина, зафиксировал гражданский брак. Так Пелагея Белоусова дважды стала Пелагеей Брозович.

Осенью 1920 года Иосип и Пелагея приезжают в Петроград на поезде «Максим Горький» и, несмотря на уговоры друзей, решают уехать в Югославию.  С группой таких же бывших военнопленных Тито отправляется через эстонскую Нарву через Германию в Югославию. Эстонские власти задерживают его на две недели, подозревая в большевизме, но отпускают и на корабле Lili Feuermann он прибывает в Штеттин (тогда часть Германии, ныне Щецин в Польше), а затем, на поезде, прибывает на родину. 17 лет продержался брак Пелагеи и Иосипа, пока в московском ЗАГСе их не развели. В этом браке у них родился сын Жарко. Иосип обвинял Пелагею в том, что она плохо воспитывала Жарко и якобы изменила Брозу с одним из сотрудником Коминтерна, хотя она и отрицала это.

Уже будучи президентом Социалистической Федеративной Республики Югославия, Иосип Броз Тито был в Омске с официальным визитом. 26 июня 1965 года в ходе большого визита в СССР . В ходе визита он снова побывал в нашем городе. Кроме официальной части в программу вошло посещение передового колхоза имени Чапаева и экскурсия на нефтезавод.